– А теперь?
– Теперь я с ним согласен, – с легкой иронией произнес Гаррет. – Как вы себя чувствуете в роли обожаемой и несравненной?
– Меня мало трогают все эти неумеренные восторги. Главная моя забота, чтобы представление прошло хорошо, и зрители остались довольны.
– Ваш друг Жак де Баллярд тоже известен в Англии. Он популярен, и о нем много говорят. Вы упомянули при нашей первой встрече, что его труппа приглашена дать представление в честь принцессы Генриетты. Вы тоже приедете в Лондон?
Сабина придала своему лицу кокетливое выражение и провела по его щеке белоснежной муфтой.
– Не знаю. Я еще не решила.
Он снял с ее рук муфту и сжал тонкие пальчики в своих сильных руках.
– Я бы хотел показать вам Англию.
– За меня все решает Жак. Если он прикажет, я поеду.
– Почему вы все-таки согласились отужинать со мной сегодня?
Она одарила его самой завлекательной улыбкой из своего арсенала.
– У меня изменилось настроение. Может быть, подействовал ваш необычайный шарм.
Гаррет легонько взял ее за подбородок и повернул лицо к себе.
– Вы смеетесь надо мной? – Он пытался во мраке экипажа рассмотреть выражение ее лица.
Сабина изобразила величайшее изумление:
– Я? Ни в коем случае. Как может посметь слабая женщина смеяться над таким могущественным титулованным господином?
Гаррет не мог отвести от нее глаз. Эта женщина все сильнее завораживала его.
– Я уверен, что вы ведете со мной какую-то игру. Только я не понимаю зачем.
Сабина ответила ему, используя текст одной из пьес, сочиненных Жаком:
«Господин герцог. Известно, что вы разбили сердца множества женщин и потом расстались с ними без малейших укоров совести. Молю вас, не поступайте со мной так же жестоко…»
Гаррет не был обманут или удивлен спектаклем, который она разыграла перед ним.
– Не повторяйте в моем присутствии заученные вами роли. Я не из тех простаков, которые посещают театр каждый вечер и, затаив дыхание, слушают вас и верят каждому произнесенному со сцены слову. Им достаточно счастья только лицезреть вас издали, а мне этого мало.
Она тут же изобразила полнейшую невинность. Хотя Сабина знала, что герцог бывает на всех ее спектаклях с тех пор, как они познакомились, она все же не удержалась от наивного вопроса:
– Скажите, месье, сколько раз вы бывали в театре?
Внезапно он расхохотался. Сабина хитро завлекла Гаррета в ловушку, используя его же собственные неосторожные высказывания. Впрочем, какое это имеет значение, раз все равно победа будет за ним?
– Какой бы спектакль вы ни задумали сыграть, сегодня вы играете только для меня. Я буду любоваться вами в одиночестве, не деля ни с кем это удовольствие, – самодовольно сказал он.
Сабина отвернулась и занялась рассматриванием шелковой обивки кареты.
– Я не хочу, чтобы мною любовались.
– Что же вы хотите, Пламенная?
В его глухом голосе ощущалась с трудом сдерживаемая страсть. В нем она чувствовала силу, способную соблазнить ее. Она решила, что будет безопаснее, если ее спутник начнет говорить о себе.
– Разве не правда, герцог, что вы погубили дюжины бедных невинных созданий?
– Кто это вам сказал? – возмутился Гаррет. – Надеюсь, не Стивен Мередит?
– Расстояние между Лондоном и Парижем не так велико, как может показаться. Мне рассказывали о вас, о том, что ваше сердце принадлежит одной прекрасной леди из высшего общества. Как бы она отнеслась к известию, что сегодня вы ужинаете со мной наедине?
На какой-то момент Гаррет растерялся, не очень понимая, кого она имеет в виду. Неужели Евгению Мередит? Никакие другие особы женского пола из высшего света не приходили ему на ум.
– Кого бы вы ни имели в виду, ваши сведения устарели. Сегодня я мечтаю говорить только о вас, о том, как вы очаровательны.
Сабина поняла, что задела больной нерв, но сделала вид, что не заметила смущения герцога. Теперь ее, казалось, больше занимал бриллиантовый браслет на собственном запястье.
– Я не падка на лесть. Особенно, если она исходит из уст высокорожденных особ. Люди вашего положения готовы на любую ложь, когда они охвачены страстью. Разве не так?
Гаррет посмотрел на ее браслет.
– А разве эту драгоценную безделицу не подарил вам какой-либо высокорожденный поклонник? Вряд ли такой подарок мог позволить себе простой крестьянин.
– Я уже говорила вам, что не принимаю ценных подарков от мужчин. Если я отступлю от этих правил, джентльмен может подумать, что имеет на меня какие-то права. А я принадлежу исключительно самой себе.
– А отец Ричарда дарил вам что-нибудь? – спросил Гаррет, вдруг почувствовавший ревность к незнакомому мужчине.
– Конечно. Но это совсем другое дело – он имел на это право.
Гаррет окончательно решил сорвать покровы с сердечных тайн Пламенной.
– Чем же может джентльмен заслужить почетное право дарить вам подарки?
– Он должен прежде всего завоевать мое сердце. – Она устремила на него прямой взгляд и добавила: – Но я не думаю, что это когда-нибудь произойдет.
– Вы лишаете меня всякой надежды… – притворно вздохнул Гаррет.
– Зато я с вами откровенна… Цените хотя бы это, герцог.
Сабина вновь настойчиво вернулась к прежней теме разговора.
– Я уверена, что многие женщины были влюблены в вас.
Гаррет вздохнул. Его раздражали эти крутые повороты в их беседе.
– Не так уж их было много.
Она набралась мужества и спросила:
– Ходили слухи, что вы были женаты на молодой девушке из знатной семьи. И что она погибла при загадочных обстоятельствах. Это правда?
Сабина ощутила, как он весь напрягся. Продолжительное молчание внутри кареты нарушалось только мерным цокотом лошадиных копыт по булыжной мостовой.
– Тот, кто вам рассказал это, мадемуазель, был не совсем точен. Я лично не согласен с версией, что моя жена погибла.
Его признание поразило Сабину. Значит, он все еще верит, что она жива. Что ж, Сабина не должна ударяться в панику и выказывать слабость. Наоборот, ей надо быть вдвойне осторожной.
– Если вы женаты, месье, вам не следовало бы приглашать меня на интимный ужин. Это с вашей стороны непорядочно, – холодно произнесла она.
В неожиданном порыве Гаррет схватил ее за плечи, прижал к себе и прошептал горячими от возбуждения губами:
– Какое это имеет значение?
Потом он коснулся губами ее щеки.
– Что может иметь значение кроме того, что мы сейчас вместе? Для меня не существует никакой другой женщины, кроме вас. Слышите, мадемуазель? Я удовлетворил ваше любопытство?
Сабина в раздумье прикрыла веки. Ей все труднее удавалась роль беспечной кокетки.
